Командир СКР «Бдительный» (1989 — 1990 годы) Белоглазов Игорь Валентинович
Экипажу была поставлена довольно редкая задача — обеспечить поход группы советских писателей-маринистов по местам воинской славы Балтийского флота в честь 45-летия Великой Победы. С этой целью «Бдительный» в середине июля совершил переход из Балтийска в Кронштадт, где принял на борт «писательский десант» в количестве около двадцати человек.
«Круиз», как его называли в экипаже, был организован Союзом писателей СССР, Главным политическим управлением Советской армии и Военно-Морского Флота и политуправлением ВМФ при активном участии командования и политуправления ДКБФ. Его цель была озвучена 19 июля командиром Ленинградской военно-морской базы адмиралом В.Самойловым на борту легендарного крейсера «Аврора»: «В условиях сокращения Вооруженных Сил особенно важно, чтобы воинские коллективы были прочнее, сплоченнее. Учитывая тот факт, что к писательскому слову сейчас очень прислушиваются, я и призываю вас помочь нам в укреплении армии и флота, веры советских людей в вооруженных защитников Родины».
На фото: сторожевой корабль «Бдительный» в Финском заливе.
Вспоминая об этом походе сегодня, Игорь Валентинович делится воспоминаниями с корреспондентом газеты «Страж Балтики» Юрием Дмитриевым:
«Однажды, возвращаясь из Ленинграда в Балтийск, к нам на корабль заселили писателей и поэтов. В писательском десанте должен был быть Валентин Пикуль. Но он не пошел по какой-то причине. Были Марк Кабаков, Александр Плотников, Игорь Пантюхов и многие другие менее известные литераторы. Хотя я отмечу, что у меня лично были очень хорошие отношения с Пикулем. Он даже меня приглашал к себе на дачу на Рижском взморье. Как-то он написал роман, который изначально назывался «Нечистая сила». О жизни императорской семьи. Я прочитал этот роман. Когда мы встретились, я ему сказал, что меня предчувствие — этот роман не пойдет. Хотя роман шикарно написан. Через год я уехал на офицерские классы. И началась травля Пикуля. Именно из-за этого романа. Критиковали Пикуля и у нас в стране, и зарубежные критики. Наши — за то, что он принизил значение пролетариата, зарубежные — за неаккуратное обращение с историческими документами, вульгарный стиль речи и обвиняли в том, что он исторически недостоверно изобразил моральный облик и привычки последнего русского императора, всего царского дома и тогдашнего правительства. И вот я слушал по радио критику в адрес Пикуля и был очень раздосадован. Это было несправедливо. Все-таки Валентин Пикуль — выдающийся писатель.
На «Бдительном» он, правда, не побывал. А вот писательский десант прошел очень интересно. Мы возвращались из Кронштадта в Балтийск, с заходами в Таллин, Ригу, Лиепаю. Мы заходили. Вставали на рейд. Писательский десант отправлялся на выступления перед школьниками, студентами, моряками. Мы стояли в море. Кто-то из писателей оставался на борту. Общался с матросами, офицерами.
Как-то мы устроили купание в Рижском заливе. Жарко. Вода 22 градуса. И я говорю, а почему бы экипаж не искупать? Предупредили каждого, кто не умеет плавать — тот в воду не идет! Спустили шлюпку на воду. Вызвали на верхнюю палубу медгруппу. Ну, мало ли что. На купание отвели времени 10 минут. И моряки пошли купаться. Я стою, смотрю, как моряки купаются. Рядом Марк Кабаков. Говорит мне:
— Вы рисковый командир. Вдруг что-то случится. Зачем вам это надо?
Я отвечаю:
— Моряк должен уметь плавать!
И что вы думаете? Один боец начал тонуть! Его быстро достали. Я его спрашиваю, зачем ты в воду полез. Плавать ведь не умеешь. Он отвечает: «Вода такая теплая, все купаются, и мне захотелось». Ну, не идиот ли? Я, конечно, поволновался. Не из-за страха наказания. А из-за того, что как я, если вдруг что, родителям в глаза буду смотреть. Они мне доверили сына, и я должен им вернуть его живым и здоровым.
И вот стоял и думал, а вот появись подводное течение! Моряков ведь могло унести. А что такое 40 человек в воде? Это очень опасно! Кто кого спасет? Тогда реально поволновался. Извлек урок из этого».
На фото: построение на юте перед купанием (Балтийское море, 1989 год).
Так описывала события похода газета «Страж Балтики»:
Писательский десант — в Риге
Даю гарантию, что таких политических занятий на сторожевом корабле «Бдительный» еще не было: в этот день в качестве руководителей групп выступали... писатели и поэты. И проходили они в форме взаимных вопросов-ответов. Живой интерес вызвал рассказ капитана 1 ранга В.Лукашевича о Съезде народных депутатов, о встречах с его участниками. На отсутствие внимания, впрочем, не могли пожаловаться и остальные «руководители».
И снова на корме застыли в молчании шеренги моряков, закачался на волнах венок. На этой линии, соединяющей маяки Тахкуна и Руссаре, члены экипажа корабля и гости отдали дань памяти русским морякам, одержавшим славную победу при Гангуте в 1714 году, героическим защитникам военно-морской базы Ханко, острова Осмусаар и Моонзундских проливов в 1941 году, балтийским соколам, наносившим первые бомбовые удары по Берлину.
После церемонии отдания воинских почестей члены экипажа вновь вернулись на свои боевые посты. Четко и уверенно несли вахты связисты, подчиненные выпускника Калининградского высшего военно-морского училища старшего лейтенанта М.Шкоды. Сам Михаил родом из «сухопутной» Ростовской области, в училище, по его словам, позвала романтика флотской службы. У него в подчинении в основном молодые, но знающие свое дело моряки. Командир отделения старшина 2-й статьи Виктор Бурлаченко, бывший тракторист, например, служит около года, однако работает уже на уровне 2-го класса, хорошо разбирается в аппаратуре. Радиотелеграфист матрос Михаил Ноша, имеющий такой же срок службы, кроме основной, владеет смежной специальностью механика, подготовлен на уровне специалиста 2-го класса.
— Как только пришел на корабль и сел за аппарат, сразу же начал работать. Молодец, — не без гордости отозвался о нем старший лейтенант М.Шкода.
Механик матрос Игорь Неполюк, одногодок В.Бурлаченко и М.Ноши, несет нелегкие вахты на передающем радиоцентре, самостоятельно ремонтирует аппаратуру в случае необходимости. Игорь мечтал поступить в военно-морское училище, но решил прежде проверить себя морем, чтобы потом не раскаиваться в выборе. Уверенно трудится и радиотелеграфист матрос Николай Блинский, земляк И.Неполюка. И таких грамотных специалистов на «Бдительном» большинство.
... После постановки на рейд утром писатели сразу же попали, что называется, с корабля на бал: их уже ждали в библиотеке Рижского матросского клуба. Ю.Виноградов, А.Плотников, М.Кабаков, В.Лукашевич, И.Пантюхов и другие были приятны удивлены, увидев выставку своих произведений, пользующихся популярностью у читателей. Думаю, небезынтересен тот факт, что не так давно две библиотеки — 8-я городская и матросского клуба — слились в одну. Сейчас здесь очень много литературы на языках всех народов СССР, особенно Прибалтийских республик, поэтому библиотека пользуется популярностью не только у военных моряков, но и у жителей столицы.
После посещения библиотеки ее сотрудники устроили для гостей традиционное чаепитие. Гостеприимная хозяйка, заведующая библиотекой Лилия Эдгаровна Болоткина, поблагодарила писателей за внимание, пожелала им дальнейших творческих успехов. «Мы ждем новых книг о военных моряках», — сказала она в заключение.
Подполковник В.Нечаев («Страж Балтики» от 27 июля 1989 года).
Своими воспоминаниями о походе осенью 1989 года поделился и писатель-маринист Марк Кабаков. Марк Владимирович участник Великой Отечественной войны. В 1947 г. окончил Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф. Э. Дзержинского. Служил на Балтийском, Черноморском и Северном флотах. Сотрудничал с газетами «Правда», «Красная звезда», «Литературная газета», «Советская Россия» и другими. Автор более двадцати книг.
Заметки писателя
Марк Кабаков
Десять дней на «Бдительном»
— Красивее «Бдительного» только новые эсминцы. А вообще-то, вне зависимости от красоты у каждого корабля своя судьба. «Свирепому», к примеру, не везет, «Комсомольцу Литвы» — наоборот.
Старпом приподнимает белесые брови. На лице, багровом от загара и ветра, недоумение. «Чем объяснить такое?» Увы, ответить старшему лейтенанту Кривуну мне нечем. И у нас было то же самое. Как бы ни менялись корабли, а вот душа, сердцевина...
Тут я замечаю, что офицеры смотрят на меня несколько иронично. Еще немного — и заговорю о романтике.
Я понимаю вас, ребята. Ваше поколение взросло на устойчивом иммунитете к высоким словам — и все-таки. Чем иным, как не романтикой, можно объяснить, что в этот погожий полдень вы не на суше, а в точке, обозначенной на карте только координатами? Вам еще повезло: в иллюминаторе до самого горизонта позолоченная солнцем голубизна. Чаще бывает другое...
«Бдительный» вышел из Кронштадта вчера, имея на борту писателей. Корабль пройдет по местам, памятным для балтийцев, экипаж возложит на воду венки. Литераторам предстоят творческие встречи с моряками.
— Накануне выхода получаю радиограмму: «Принять группу спасателей-машинистов!».
Лицо командира корабля капитана 3 ранга Игоря Валентиновича Белоглазова невозмутимо.
И я в кают-компании спешу поделиться новостью: «Вы только послушайте, что радисты делают: вместо писателей-маринистов...».
— Эту байку я еще десять лет тому назад слышал, — реагирует на мое сообщение капитан 1 ранга Лукашевич.
Он да еще капитан 3 ранга Орлов — единственные среди нас, литераторов, «действующие». Остальные? Кто в запасе, кто в отставке.
«Стареешь брат, — отмечаю про себя. — Забыл, на чем флот держится: на юморе и на воде...».
В кают-компании есть на что поглядеть. Слева и справа от пианино (оно здесь неизменно, даже если его крышка никогда не откидывается) переходящие кубки, грамоты. «За ракетную стрельбу», «За артиллерийскую...», «За поиск и обнаружение подводной лодки». За...за...за.
Ясно, на плохой корабль писателей не пошлют. И все-таки парадность настораживает. Я ведь еще не забыл, как во время оно моряки под моим началом красили в военной гавани... траву. Лето выдалось знойным, в Балтийске ждали премьера...
Но вот на второй день сравнительно безмятежного плавания колокола громкого боя сорвали нас с мест. «Учебная тревога»». Пока матросские каблуки гремели по коридорам, я подумал-подумал — и рванул в кормовое машинное отделение. Как-никак, а бывший механик... Едва очутился в посту управления, за переборками которого выла и грохотала родная техника, как туда же скатился по вертикальному трапу моряк. В сдвинутой на затылок пилотке, с противогазом на боку. Рванул трубку телефона: «В боевом посту три по местам учебной тревоги!» — и прислонился к переборке. Я обратил внимание, что на левой ноге у него нет носка. «Спал? По распорядку вроде не положено...».
Надавил на задрайки, с трудом отворил дверь в машину. Меня едва не втянуло в чадную духоту. Работали форсажные турбины, по многутысяч «лошадей» каждая, и, напрягаясь что есть мочи, компрессоры тянули воздух в черные пасти заборников.
С трудом разглядел в полумраке тоненькую фигурку. Раздетый по пояс моторист что-то проверял, записывал. От рева и грохота его оберегали наушники.
В посту управления я поинтересовался у давешнего моряка:
— Там постоянная вахта?
— Да.
И все же не удержался:
— Вы что, не выспались?
— Угу. Ночью шпонку вытачивал.
— Почему ночью?
— Днем времени нет.
Он оказался симпатичным парнем, старшина 2-й статьи Сережа Жуков. Живое, открытое лицо, щеточка усов. Не так давно ездил домой. Три человека были делегированы к шефам, на Алтай. Жуков в их числе.
В последнее время неоднократно возникал вопрос о продолжительности службы на флоте. Я спросил Сергея, что он думает по этому поводу.
— Чтобы знать заведование, двух лет хватит. А вот чтобы ремонтировать...
— Разве матрос обязан этим заниматься?
Но тут прозвучал отбой учебной тревоги, и на вахту заступил смуглый крепыш Володя Евтюхов.
Чтобы узнать нехитрую биографию Володи, много времени не понадобилось. Был он родом из Брянска: мама — рабочая на заводе, старший брат — офицер. Одно время и сам Володя подумывал: а не поступить ли в военное училище?
— А теперь?
— Не хочу. Посмотрел, как нашим офицерам достается...
Володя призван со второго курса института, пробыл на корабле полтора года и сейчас со дня на день ждал увольнения в запас.
И вдруг я услышал:
— Как-то нехорошо получается. С кем вместе призывался — остаются, а я... написал маме: хочу дослужить. Жду, что ответит. Она ведь одна.
Мне не хотелось его разочаровывать. Я-то знал, что никто не имеет права его задерживать. Даже если мама одобрит намерение сына. И в то же время был по-человечески рад. На плохом корабле такие намерения не возникнут!
Мы шли вне видимости берегов, жара донимала даже в ходовой рубке, когда раздалось неожиданное: «Команде купаться!»
Вот это была радость! Стали на якорь, вывалили трап. И с его площадки один за другим стали прыгать в изумрудную, пронизанную солнцем воду моряки. Покачивался катер, ходила неподалеку шлюпка, слышалось негромкое:
— И-и раз! И-и два!
И шесть пар весел, роняя с лопастей прозрачные капли, взлетали над водой.
А потом я услышал от старпома:
— В Балтийске, чтобы сводить матроса на пляж, надо за два, а то и за три дня заявку давать...
Секретарь комсомольской организации, старший лейтенант, рассказывал мне историю корабля.
«Бдительный» — третий корабль с таким названием в истории русского флота. Первый подорвался на мине во время Первой мировой войны, второй погиб от авиабомбы в 1942 году на переходе в Новороссийск.
Нынешний уже успел немало послужить флоту. Ракетный противолодочный комплекс, имеются зенитный ракетный комплекс, универсальные артиллерийские установки... Для своего времени — совершенный корабль.
В английском корабельном справочнике «Джейн» «Бдительный» отнесен к классу фрегатов. И действительно, стремительными обводами корабль напоминает красавец-парусник.
Комсорг Юрий Соколов рассказывал увлеченно, чувствовалось знание предмета. Дверь в каюту была полуоткрыта, рядом на трапе один моряк что-то выговаривал другому. Тот возражал — и чудовищный мат был отчетливо различим. Богатырского сложения старший лейтенант не обращал внимания на это ровным счетом никакого внимания. Привык?
А через два часа сыграли построение — мы пересекали меридианы маяка Сырве. У кормового флага уже стояли горнист, сигнальщик, мичман с бело-синей повязкой на рукаве. Строй моряков вытянулся на юте, вдоль левого борта. Сосредоточенные лица, глаза, устремленные на флаг...
«Здесь, в Ирбенском проливе, в июне-сентябре 1941 года героически сражались с превосходящими силами противника корабли, береговая артиллерия и авиация Краснознаменного Балтийского флота...».
В тревожной тишине были слышны только плеск кильваторной струи, немолчный гул машин и эти слова из динамика. Чеканя шаг, подошли к борту двое моряков с венком в руках. На хвойных ветвях среди цветов — бескозырка, на ленте, опоясывающей венок, надпись: «Героям-балтийцам».
Запел горн, медленно пополз вниз Военно-морской флаг. И бережно опустился на белоснежных фалах и поплыл провожаемый матросскими взглядами венок. «Ни цветов, ни обелиска на безымянной глубине...».
Я глядел на этих ребят и думал: «Неужели кто-то из них только недавно извергал непотребную брань? Как это все уживается...». И еще я думал о сегодняшнем, переломном времени. Может быть, потому так неоднозначны впечатления от увиденного, что неоднозначна действительность? Белые и темные полосы. Как на тельняшке.
Но вот что было однозначно: отсутствие национальной розни. Той розни, что как ржа стала разъедать наше общество.
Я наблюдал за работой БИПа — боевого информационного поста. Не сводя глаз с мерцающих экранов, отслеживали цели операторы, у планшетов надводной и воздушной обстановки негромко переговаривались моряки. Цепочка данных экстраполировалась в голове начальника РТС Стардубцева, чтобы через мгновения стать рекомендацией командиру. Какой национальности были подчиненные капитан-лейтенанта? Кого это сейчас интересовало?
«Тонуть — так всем вместе», — жестковато, но точно сформулировал командир корабля.
И еще я был в кормовой орудийной башне после отбоя учения. И со мною говорили «за жизнь» командир отделения Аржан Кинлыков, заряжающий Руслан Бибосунов, наводчик Олег Безродный. Украинец, алтаец, киркиз. Если бы я стал расспрашивать об их «межнациональных отношениях», они навряд ли правильно поняли бы меня...
Вот что значит равенство на любом уровне: нравственном, социальном, бытовом! Стоит ему нарушиться — и ползут зловещие ржавые пятна. Иногда и коричневые...
А как же «годковщина»? Отвечаю: на сторожевом корабле «Бдительный» мы ее не обнаружили. Во всяком случае, видимых проявлений. Уж больно глубоко упрятана эта зараза: в полумрак кубриков и «шхеры» корабельных кладовок...
Валерий Волынский — сигнальщик. На «Бдительном» два года. И считает, повезло. Был в Польше, ГДР. И еще многое предстоит увидеть.
— Когда дома узнали, что буду служить три года, мама написала: «Сынок, держись!».
— Что дал вам флот?
— Самостоятельность.
Зашла речь о «годках». Я сказал, что это ужасно, когда сильный измывается над более слабым.
Лицо Валерия посуровело:
— Страшно, когда можешь дать сдачи — и боишься.
Значит, было все же такое... Разговоры, разговоры. Они возникали все десять дней, что мы были на борту «Бдительного». Тоже примета времени. То, что раньше копилось в груди, теперь говорится вслух. Помню, далеко за полночь разговор с двумя лейтенантами. Я не называю их фамилий вовсе не потому, что делаю из этого секрет. Мне просто показалось, что все, о чем они говорили, слишком типично.
Хроническая нехватка времени («Не только у лейтенантов — у матросов тоже», — подумалось мне), безмерная трата его на груду бесполезных бумаг. Отсутствие психологических навыков работы с подчиненными («В училище всему научат, только не этому»). Чрезвычайно низкий КПД политзанятий («Из года в год одно и то же»). И разумеется, отсутствие жилья. Проблема №1, ибо оба лейтенанта были женаты.
Многое надо менять. И разве не только на флоте? Даже в океанских широтах корабль тысячами нитей связан с домом. И то, что происходит на берегу, — аукается на корабле.
Иные перемены требуют затрат. А их необходимость воспринимается болезненно, особенно когда речь заходит о Вооруженных Силах. Такая реакция легко объяснима, если в доме для престарелых на семьдесят обезноженных людей... одна (!) санитарка.
И все-таки...
В одну из редких встреч (большую часть времени командир был на мостике, а там не поговоришь) Белоглазов сказал:
— Я бы с удовольствием пошел капитаном на белоснежный лайнер. Но надо служить — и я служу.
Долг общества сделать так, чтобы капитану 3 ранга служилось легче. Его подчиненным тоже.
...Отгремел праздничный салют в честь Дня Военно-Морского Флота, отшумело многолюдье на вытянутом в море молу. Жилистыми руками швартовов гавань прижала к себе боевые корабли. Но праздник продолжается.
На «Бдительном» на пятачок верхней палубы один за другим выходили музыканты, танцоры, певцы. Шел концерт матросской самодеятельности. Мы, литераторы, сидели в первом ряду, а сзади — на ступеньках трапов, у ограждений надстроек, в проходах теснились моряки. От борта к борту перелетали шутки, вспыхивал и разгорался смех. «Экипаж — одна семья», — вспомнились мне слова немудрящей флотской песенки. Хорошие слова.
Кронштадт — Балтийск.
После «писательского круиза» экипаж сторожевого корабля «Бдительный» под командованием капитана 3 ранга И. Белоглазова начал подготовку к официальному дружескому визиту в порт Росток (ГДР). Хочется отметить, что помимо обычной подготовки, включающей комплекс мероприятий от получения всех видов имущества, планового и непланового ремонта материальной части и до покраски корпуса, Игорь Валентинович твердо продолжал внедрять свою личную методику подготовки и сплочения экипажа корабля. Краеугольным камнем методики была борьба за выполнение нормативов. Этих нормативов им было собрано из различных руководящих документов, планов и личного опыта — несметное множество. И воплощать их в жизнь экипажа ему в этот период службы очень нравилось. Мало того, что часть стендов с корабельной наглядной агитацией были посвящены этим самым нормативам, не один десяток раз за сутки по корабельной трансляции разносились команды дежурного по кораблю, сопровождаемые трелями звонков: «Отработка повседневных нормативов. Команде катера — в катер! Катер — к спуску! Время — ноль!» или «Отработка повседневных нормативов. Построение личного состава. Личному составу БЧ-2 построиться по сигналу малый сбор! Место построения — ют правый борт. Время — ноль!» Хочется отметить, что на всех кораблях соединения отрабатывали боевые и повседневные нормативы, но только на «Бдительном» эта работа была возведена в культ и доведена до края, за которым уже виднеется мазохизм. Однако свои положительные результаты она приносила.
В первых числах октября 1989 года сторожевой корабль «Бдительный» и большой противолодочный корабль «Славный» под флагом командующего ДКБФ адмирала В.П.Иванова прибыли с официальным дружеским визитом в порт Росток для участия в торжествах, посвященных 40-летию ГДР.
На фото: сторожевой корабль «Бдительный» швартуется в порту Росток под звуки оркестра Национальной народной армии ГДР (октябрь 1989 года).
В дни визита огромное количество жителей Ростока побывали на кораблях Балтийского флота. Советские моряки встречались с моряками ВМФ ГДР, участвовали в различных спортивных состязаниях, совершили множество экскурсий на предприятия, в музеи и просто по городу. Во время визита ощущалось только дружеское расположение к ним со стороны жителей Варнемюнде и Ростока. На улицах можно было каждую минуту видеть матросов, мичманов и офицеров в окружении местных жителей, улыбающиеся, радостные лица. А немецкие мальчишки буквально атаковали гостей, когда те подходили к кораблю, выкрикивая: «Значокс», «Сувенирс». Каждый член экипажа «Бдительного» побывал на одном из мероприятий визита или в городе, хотя сделать это оказалось не просто. Был разработан целый план-график, в котором пофамильно учитывались участники каждого мероприятия. Но многие молодые моряки удивительным образом пытались остаться на борту — кто-то форму не успел подготовить, кто-то просто уставал так, что лучше бы просто поспать. Чтобы побороть эти издержки, офицеры прикладывали массу сил, и частенько это приводило к задержкам групп, убывающих на экскурсию или прогулку. У немцев такое поведение вызывало удивление — все спланировано, автобусы стоят, экскурсоводы готовы, а гостей еще не видно. Были и другие эпизоды, связанные с нашим менталитетом. О некоторых из них вспоминает сегодня контр-адмирал И. Белоглазов:
«В 1989 году мы отправились в Росток. А что это было за время? Шли выступления студентов в Берлине. Вот-вот падет Берлинская стена. Так и произошло. Мы оказались последним советским кораблем, который зашел в визитом в ГДР. Потом произошло объединение Германии, и ГДР прекратила свое существование.
Я — в парадной форме, стою на верхней палубе, встречаю почетных гостей. Жду, естественно, правительственный лимузин. Приезжают дипломаты, гости. А я жду представителей властей Ростока. Думаю, сейчас подъедут, как минимум, три черных «Чайки», оттуда выйдет что-то такое серьезное, ему руку подадут. И он такой весь вальяжный поднимется на борт под звуки оркестра. А тут время уже подошло. Вижу, стоят две «Шкоды». Ну, я-то жду «членовоз»! А время идет. И вот ко мне подходит начальник почетного караула, и говорит, мол, вроде это они. Вдруг соображаю, что это действительно они, представители немецкой власти! А прошло часа полтора, как они ждут, когда их пригласят на борт корабля. Я командую: «Караул, смирно!» ...И так далее... Вот так я встретил представителей власти Ростока. Несколько нехорошо получилось. Но не потому, что я был чем-то не доволен или мне не нравилась общественно-политическая обстановка. А потому что просто не понял, что представители власти Ростока ездят на скромных машинах, и вообще они — скромные люди. В этой заминке на причале не было никакой политики! Было лишь мое недопонимание ментальности местного истеблишмента.
А что такое ГДР того времени? Это не Советский Союз. Там уже в те времена было очень хорошее обеспечение. В магазинах было все! 20 сортов колбасы, 15 сортов ветчины.
Я помню, как один из офицеров штаба флота искал жене бежевые перчатки. Он купил до этого ей пальто бежевого цвета. И жена его попросила посмотреть в Ростоке перчатки под обновку. Ну, говорит, не будет такого же цвета, возьми на худой конец черные или белые. И вот мы пошли с ним по магазинам, в поисках бежевых перчаток. Мы ходили, смотрели на прилавки. Лежали черные, коричневые. Бежевых не было. Мы так обошли с десяток магазинов. Мне уже это все надоело. И я говорю, давай спросим, вдруг у них на складе есть. В ГДР к продавщицам было принято обращаться «фрау Марта!». Заходим в очередной магазин, спрашиваем, и «фрау Марта» нам выносит огромную коробку с перчатками. Каких там только нет! И бежевые, и синие, и красные и зеленые. Купили то, что нужно, и с радостью пошли на «Бдительный». По дороге я говорю: «Вот если бы мы были умнее, то купили бы перчатки в первом магазине, а все остальное время моги бы сидеть в кафе и потягивать холодненькое немецкое пиво...»
На фото: делегация властей города Росток в каюте командира корабля (октябрь 1989 года).
На фото: делегация ростокской верфи «Нептун» в кают-компании СКР «Бдительный» (октябрь 1989 года).
Когда наши корабли под звуки военно-морского оркестра НВМФ ГДР покидали Росток, то все выстроившиеся на палубе видели тысячи рук, взметнувшихся в прощальном салюте. До свидания, советские моряки! А морякам надо было еще выйти из гавани... Вообще вход в гавань, швартовка корабля, постановка на бочки, выход из порта — целая наука, граничащая с искусством. К швартовке относятся зачастую как к обычному процессу, завершающему любой выход в море. Тем не менее, швартовка — не столько процесс, сколько высокое искусство, венец морской выучки экипажа. Все знают знаменитую русскую пословицу о том, что хорошо всё, что хорошо кончается. Вот это как раз больше всего применимо к ней, к швартовке. Её неудачное проведение может запросто перечеркнуть все успехи морского похода и даже репутацию командира. Или же, наоборот, принести славу опытного моряка. И хорошо, когда на борту подготовленный отработанный экипаж во главе с уверенным, хорошо чувствующим корабль командиром. «Бдительному» в этом отношении повезло. Почти все его командиры владели искусством управления кораблем, благодаря чему за время службы «Бдительный» избежал серьезных навигационных происшествий. Особое место среди них занимал капитан 3 ранга В. Седак — любитель заходить в Балтийскую ВМБ и другие порты на среднем ходу и разворачиваться как на мотоцикле. Игорь Валентинович Белоглазов не зря некоторое время прослужил под его командованием старпомом и свою долю командирского искусства у Виктора Юрьевича перенял. Вот как на страницах «Красной звезды» он рассказывает о выходе из Ростока:
«Каждая швартовка имеет свои особенности, — убеждён бывший командир соединения надводных кораблей Балтийского флота контр-адмирал Игорь Белоглазов. — И негласно швартовка с буксирами — это сродни позору. Если командир ошвартовал корабль без буксиров, ювелирно точно, это и аплодисменты, и уважение... У меня был такой случай, — продолжает он, — в 1989 году мы ходили в ГДР. На борту — командующий БФ. Зашли в Росток. Были очень неудобно размещены в гавани. Корабль был буквально зажат между двумя другими. Мне нужно было отойти от причала. А у нас тогда не было подруливающих устройств. От меня до других кораблей — 15—20 метров. Нужно отойти, не задев. Потом выйти в ковш гавани, там развернуться... А там стоят плавучий док, корабли. До них при развороте — 15 метров. Вот развернись! На причале — масса народу. Правительственные делегации, играет оркестр. Чуть переборщишь, и корабль можно серьёзно повредить. Не дай бог такого позора!
Я хотел отходить на буксире. Но командующий флотом спрашивает: «Мы можем выйти без буксиров?» Мол, вон другие корабли снялись, а нам что, слабо? И мы пошли. Опасный момент был, когда «сдох» форсажный двигатель. То есть у меня на левой линии вала упала мощность. Говорю: «Давайте без воплей, без криков, тихо ...закончим разворот». Вышли. Ко мне подходит гэдээровский боцма, с удивлёнными глазами и говорит: «Первый раз такое вижу!» Снял значок с груди и мне подарил. Думаю, что командир должен нутром чувствовать свой корабль. А для этого его надо любить. Я всегда к кораблям относился, как к живым существам. Ведь их строят люди. Вкладывают в них свою душу. Кто-то больше, кто-то меньше. Вот поэтому и корабли разные. Казалось бы, один и тот же проект, один и тот же завод, а у каждого корабля затем складывается своя судьба. А ещё нужно любить и чувствовать экипаж. Когда ты стоишь на мостике и отдаешь команды: «Вперёд!», «Назад!», «Полный вперёд!» и так далее, когда переводится ручка телеграфа, это вовсе не означает, что у тебя команда пошла на машины и на линии валов. Это означает, что в машинном отделении сидит матрос, который принимает эти команды (его называют «пультистом»)... и насколько он подготовлен, как выполняет их, зависит успех швартовки.
Наверное, вторая по значимости фигура при выполнении швартовки — рулевой. Это от его умения держать заданное направление движения зависит результат любого манёвра. Хороший рулевой не тот, кто имеет навыки управлять кораблем. Он должен уметь сраститься с ним, чувствуя его всем своим телом, точно так же, как велосипедист чувствует на поворотах даже самое незначительное отклонение своей машины от вертикального положения. В прошлом среди моряков бытовало мнение, что рулевой держит в руках не просто штурвал, а судьбу всего экипажа. Вот почему при входе в гавань место у штурвала по расписанию всегда занимает самый опытный из рулевых. Кто-кто, а он уж знает, где надо подвернуть корабль на один, а где и на пять градусов, чтобы он безопасно вписался в поворот. Это, конечно же, в своей родной гавани. Другое дело, когда корабль заходит в иностранный порт. Вот тут швартовка становится сродни государственному флагу, поскольку по ней долго будут судить о морской выучке флота всей страны».
Юрий ДМИТРИЕВ, Юрий ШЕВЧЕНКО «Красная звезда» от 26.07.2013 года.
По прибытии в Балтийск «Бдительный» встал на подготовку к боевой службе. Вообще советские моряки очень любили дальние походы. И этому было много причин. Но самая главная — любовь к морю прививалась стойким отвращением к службе в базе. Игорь Валентинович Белоглазов тоже не очень любил службу в базе и поэтому начал с удвоенной энергией готовить экипаж к боевой службе. Командиром он был въедливым и дотошным, поэтому и корабль, и экипаж к 15 января 1990 года были готовы уйти куда угодно, лишь бы подальше и подольше.
На фото: экипаж сторожевого корабля «Бдительный» перед выходом на боевую службу (январь 1990 года).
Ангольский поход экипажа под командованием капитана 3 ранга И. Белоглазова достоин отдельного изложения и увидит своего читателя чуть позже. Завершая рассказ об Игоре Валентиновиче, как командире сторожевого корабля «Бдительный», можно добавить, что после боевой службы он поступил в Военно-морскую академию. По окончании обучения продолжил службу в 12-й дивизии надводных кораблей, командовал эскадренным миноносцем «Беспокойный», неоднократно ходил на боевые службы, участвовал в различных официальных визитах, даже «ручкался» с английской королевой.
На фото: неофициальный заход БДК «Минск» в порт Плимут (Англия, 2004 год).
На завершающем этапе службы четыре года командовал родной дивизией, уволился в звании контр-адмирал. Но через все эти годы Игорь Валентинович Белоглазов пронес и сохранил добрую память о службе на первом «Буревестнике»:
«Для меня «Бдительный» — это даже не жизнь, а состояние души. Там была особая аура. Там даже офицеры были другие. Интеллектуальнее, что ли. Во-первых, это был головной корабль. Сюда отбирали лучших из лучших. Все основы были заложены изначально такими офицерами, как Владимир Григорьевич Егоров, который в свое время был старпомом на этом корабле, а другими офицерами все нажитое сохранялось и преумножалось. Я утром шел на «Бдительный», как на праздник!.. Идешь, вот стоит «Неукротимый», там — «Бодрый». И вот «Бдительный»! И все по-другому! И флаг по-другому, и все...Я шел на корабль, испытывая чувство счастья. Хотя офицеры были все очень разные: ни одного удобного, ни одного покорного, ни одного правильного. Все были неправильные, Но это были люди, которые делали свое дело на высоком профессиональном уровне.
Я практически не плакал в жизни. Но однажды заплакал. И было это на «Бдительном». Тогда я был старшим помощником командира корабля. Мы были в море. И дали ход в 32 узла. Корабль летел, как птица. Мне казалось, что это живое существо. Когда он шел полным ходом, рассекая волны, мощный, красивый, у меня сильно сердце стучало, и я думал, что корабль — это живой организм. По щеке потекла слеза, не заметил. У меня спросили, ты что, плачешь? Утер слезу и ответил: «Нет»!
Обсудим?
Смотрите также:
