К 100-летию морской авиации. Первый воздушный бой над морем



Уже почти год шла Первая мировая война. Первые робкие полёты в небе войны имели сравнительно небольшую оперативную ценность, лётчики лишь знакомились с театром военных действий. С самого начала войны самолёты использовались только для разведки и корректировки артиллерийского огня, но очень скоро начались первые воздушные бои, а затем и атаки авиации на наземные цели и корабли противника.
С 1915 года на вооружение морской авиации Балтийского флота стали поступать летающие лодки FBA французской разработки. Всего в составе морской авиации России имелось уже 77 самолётов различных типов, в том числе на Балтике — 47 и на Чёрном море — 30 гидроаэропланов. Их обслуживали 78 офицеров и 859 нижних чинов. В то время морская авиация БФ имела лишь две станции (базы): одну в Ревеле, другую — на острове Эзель (Моонзунд) в Кильконде. Отсюда авиаторы отправлялись в полёт, имея только личное оружие. Лётчики получили маузеры, бортмеханики вооружились карабинами.

С марта 1915 г. интенсивность действий германской авиации усилилась. Не ограничиваясь ведением воздушной разведки, немцы приступили к систематическим бомбёжкам кораблей и береговых сооружений Балтийского флота. Либава была сдана 22 апреля, Виндава — 5 июля. Таким образом, вся Курляндия с хорошо оборудованными портами оказалась в руках неприятеля.

Ввиду активных действий немцев было принято решение развернуть временную станцию на острове Эзель вблизи г. Аренсбурга. И именно здесь над Моонзундом произошло знаковое событие, оказавшее влияние на развитие отечественной авиации Военно-Морского Флота, — первый воздушный бой над морем.

К 100-летию морской авиации. Первый воздушный бой над морем


Утром 21 июля (2 августа по новому стилю) 1915 года у острова Эзель опять появились немецкие самолеты Friedrichshafen FF-29 с бортовыми номерами «270» и «292». На этот раз они впервые встретили отпор. Две русские летающие лодки FBA пилота С.А.Лишина с бортовым номером «4» и пилота Зверева с бортовым номером «8» поднялись в воздух на перехват. К сожалению, у Зверева забарахлил мотор, и он вынужден был вернуться обратно. Оставшись один, Лишин смело пошёл на врага.

Вряд ли кто может лучше непосредственного участника боя описать увиденное, обосновать принятые решения, передать накал и динамику боя. Сохранился рапорт лейтенанта Лишина, поданный в тот же день капитану второго ранга Дудорову (орфография сохраняется): «Доношу Вашему высокоблагородию, что сего числа в 5 часов 35 минут утра я был около палаток, услышал шум мотора и вслед за тем увидел неприятельский аппарат.В 5 часов 40 минут я с унтер-офицером Смолиным поднялся на аппарате FBA, имея при себе 3-линейный карабин и пистолет Маузера.Поднявшись на высоту 500 метров, я заметил еще один аппарат и пошёл на них, забирая высоту.

На 1050 метрах я разошёлся с одним из аппаратов, обменявшись выстрелами. Механик, унтер-офицер Смолин, стрелял из карабина, я — из пистолета Маузера.

Неприятельский аппарат старался пройти над миноносцем, а я ему мешал в этом. Разойдясь, мы развернулись и встретились опять, стреляя друг в друга, причём ясно было видно, что стреляют и пилот, и пассажир.В это время ко мне направился и второй аппарат.

После перестрелки неприятельский аппарат повернул круто вправо, качнулся направо и налево несколько раз и, снижаясь немного, пошёл к берегу — к маяку «Михайловский», затем вдоль берега, и скрылся со снижением в облаках.

Я тогда повернул на второго и разошёлся с ним на 30 — 100 метрах. После перестрелки аппарат ушёл к берегу, я за ним. Но, дойдя до маяка «Михайловский», пошёл назад, так как мотор начал чихать.

Когда я повернул, неприятель пошёл опять ко мне и затем в море; я лёг на переменный курс и увидел в море нашу подводную лодку, к которой неприятель повернул тоже.Я начал сближаться с ним и, сойдясь, открыл огонь. После короткой стрельбы аппарат пошёл на Люзерорт, я за ним. Видя, что его нагнать не могу, пошёл домой, так как мотор опять начал работать хуже. Всего в воздухе был 57 минут, наибольшая высота 1550 метров.

Унтер-офицер Смолин вёл себя выше всяких похвал. У аппарата крыло было простреляно в 2-х местах и легко тронут винт, но через 1/2 часа прилёта аппарат был опять готов к полету».




Интересно отметить, что сохранилось донесение об этом бое и немецкого лётчика — командира поплавкового гидросамолёта с бортовым номером «270», подтверждающее вышесказанное.

Несмотря на то, что ни один из аэропланов сбит не был, русским лётчикам удалось сорвать планы врага. А русское и немецкое командования быстро сделали главные выводы из анализа результатов этого боя. Уже через день на вооружение самолётов были заказаны пулемёты. Особенности манёвров при атаке, способы её проведения оперативно учитывались при создании первых рекомендаций по тактике воздушного боя. В этой работе самое активное участие принимал Сергей Николаевич Лишин.

Через год, в конце 1916-го, была написана, а в начале 1917-го опубликована книга под названием «Наставление для боевых действий воздушной дивизии Балтийского флота на 1917 год», которая считается первым боевым уставом отечественной морской авиации.

За проявленное мужество в воздушном сражении с численно превосходящим противником начальник авиации Службы связи Балтийского моря капитан 2 ранга Б.П.Дудоров представил экипаж к наградам: лейтенанта С.Н.Лишина — к ордену Св. Георгия Победоносца IV степени, авиационного унтер-офицера Я.И.Смолина — к Георгиевскому кресту IV степени.

На следующий день после этого воздушного боя русские гидропланы атаковали стоявшее у г. Виндава германское посыльное судно и заставили его выброситься на береговую отмель. Далее они вступили в бой с цеппелином и двумя сопровождавшими его самолётами охранения, при этом сбив один из них.

Затем, по решению Б.П.Дудорова, назначенного к тому времени командиром авианесущего корабля «Орлица», был организован неожиданный налёт на воздушную базу противника в районе Виндавы. Бомбардировке с воздуха подверглись портовые сооружения и немецкая плавучая авиабаза «Санта Елена».

Успехи русской авиации вынудили противника по достоинству оценить её боевые возможности. Так, в интервью газете Pester Lloyd осенью 1915 г. австрийский майор Морат признал: «Было бы смешно говорить с неуважением о русских лётчиках. Русские лётчики более опасные враги, чем французы. Русские лётчики хладнокровны. В атаках русских, быть может, отсутствует планомерность, так же, как и у французов, но в воздухе русские лётчики непоколебимее и могут переносить большие потери без всякой паники. Русский лётчик есть и остаётся страшным противником».

А жизнь Сергея Николаевича Лишина закончилась трагически, хотя поначалу всё складывалось успешно. В 1916 г. ему было присвоено звание старший лейтенант (в те годы воинских званий капитан-лейтенант и капитан 3 ранга не было, следующим шёл капитан 2 ранга). В начале 1917 г. Лишина назначили исполняющим обязанности командира воздушной дивизии Балтийского моря, включавшей в себя всю боевую авиацию флота.

Февральская революция привела к резкому падению воинской дисциплины. Лишин не боялся открыто высказывать своё отношение к анархии, царившей на флоте, за что под давлением матросских советов был смещён со своей должности с понижением. Летом 1917 г., когда он проходил мимо батареи, «случайным» выстрелом из пушки холостым зарядом над головой ему повредили барабанные перепонки.

После Октябрьской революции Сергей Николаевич продолжал службу в авиации Балтийского флота. В 1919 г. он исполнял должность командующего противовоздушной обороной Петрограда и Кронштадта.

Но ещё раньше, в начале 1918 г., Лишина привлёк к активной деятельности один из основателей подпольной белогвардейской организации «Великая единая Россия», бывший начальник штаба авиации Балтийского флота, морской лётчик старший лейтенант В.В.Дитерихс. Во время отступления Северо-Западной армии генерала Н.Н.Юденича от Петрограда в конце 1919 г. С.Н.Лишин был арестован петроградским ЧК и вскоре расстрелян.

За годы службы лётчиком авиации Балтийского флота Сергей Андреевич Лишин был награждён:

— Орденом Св. Станислава III степени (06.12.1913 г).
— Орденом Св. Анны III степени (15.07.1915 г.).
— Орденом Св. Георгия IV степени (08.09.1915 г.).
— Орденом Св. Владимира IV степени (23.01.1917 г.).
— Мечами и бантом к имеющемуся ордену Св. Анны III степени (28.12.1915 г.).
— Георгиевским оружием (28.11.1916 г.).
— Французским кавалерским крестом ордена Почетного легиона (21.03.1916 г.).

Валерий Комиссаров